Весь опыт в программистском бизнесе показывает, что все американские фирмы, только оценивающие перспективы ведения бизнеса в России, ссылаясь на масштаб пиратства в России, всегда выражают озабоченность опасностью нарушениями прав интеллектуальной собственности. Об этом же говорит опыт многих знаком
х компаний, имеющих офисы в России. Однако реально работающие с российскими программистами компании—заказчики уже совершенно не считают эту тему важной. Так, по данным профессора Erran Carmel, опрос, проведенный American University в Вашингтоне, показал, что среди компаний, реально выполняющих программистские контракты в России, тема охраны интеллектуальной собственности не входит даже в первую десятку проблем. Уровень компаний, которые имеют большие центры по разработке в России, также показывает глубину доверия заказчиков, среди таких компаний гиганты вроде Dell, Intel, Siemens, Motorola, Boeing, GE, Sun Microsystems, The U.S. Department of Energy, Samsung Electronics и многие другие.
Несомненное бытовое пиратство не отпугивает американские фирмы от размещения заказов на разработки. Это верно, кстати, и в отношении Индии, которая имеет лидирующие позиции в области аутсорсинга услуг программирования. В Индии уровень пиратства, согласно BSA, составляет весьма заметные 70%.
Главная причина неразберихи состоит в том, что несколько совершенно разных явлений, относящихся к нарушениям прав интеллектуальной собственности, ошибочно называют одним и тем же словом. Хотя слово “пират” может быть полезно для юристов и журналистов, но дезориентирует бизнесменов, потому что реально существует множество ниш и оттенков нарушений интеллектуальной собственности, имеющих разные последствия для бизнеса. Важным различать три принципиально разных вида нарушений:
Первый феномен — это незаконное копирование чужих программ для личного использования. Такое копирование, оставаясь нарушением, тем не менее относительно малозначимо в каждом индивидуальном случае и играет роль только как массовое движение. В каком—то смысле такое копирование можно уподобить мелким кражам из магазинов самообслуживания, тому что называется “заимствование”, а те, кто их совершают, являются не пиратами, а “воришками”.
Второй тип нарушений совершается теми, кто занимается умышленным копированием чужого интеллектуального продукта для последующей перепродажи. Это совершенно иная далеко не безобидная ниша, которую можно характеризовать как “торговцы краденым”, и это существенно более опасный вид правонарушений, потому что даже индивидуальный нарушитель может нанести большой вред разработчику, и нарушить баланс рынка в стране в целом.
Третий тип нарушений, в некотором смысле противоположность мелким кражам — это нарушение прямого договора с заказчиком, обман его доверия или кража у знакомых людей. Он имеет место когда одна, скажем американская, фирма дает задание разработать новый программный продукт, скажем российской программистской фирме, и потом разработчик сам начинает продавать тот же самый или близкий продукт. Этот феномен следует считать совершенно иным, очень серьезным типом преступлений, который и можно называть настоящим пиратством или грабежом.
Компании, которые изучают и анализируют возможности аутсорсинга разработок в Россию, интересуются только тем, какова степень риска нарушений интеллектуальной собственности именно на уровне грабежа. Риск данного типа нарушений в России исключительно низок, может быть даже ниже чем при аутсорсинге внутри США.
В России есть немало мелких краж интеллектуальной собственности (незаконное копирование для личного использования); имеется некоторые количество перепродажи краденого в области интеллектуальной собственности (незаконное копирование для целей наживы, перепродажи); но что касается настоящего пиратства, серьезного грабежа — кражи интеллектуальной собственности фирмой, которая получила заказ на ее разработку, то это совершенно неслыханное в России нарушение и риск для фирмы заказчика в данной области следует считать практически ничтожным.